![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Как стать борцом с империализмом
André Vltchek (1963 г.р.), "революционер и антифашист", рассказывает свою биографию (http://liva.com.ua/andre-vltchek-part-two.html)."
"– Я родился в Ленинграде. Моя бабушка по матери была русской, а дед – из Казахстана (я не знаю, какой национальности, но черты лица у него были монголоидные) – он был лингвистом, затем занимал какую-то должность в правительстве. Как раз перед войной его расстреляли, как «врага народа». Потом началась война – во время Блокады бабушка пошла рыть противотанковые окопы на подступах к Ленинграду. Она была очень красивой, мужественной и упорной женщиной. Была несколько раз награждена за доблесть при обороне Ленинграда, но вскоре после войны была арестована, как жена «врага народа». Моя мама едва не умерла во время Блокады (почти все ее родственники умерли). Когда бабушку арестовали, мама осталась одна, но затем последовала «реабилитация» и бабушка вернулась в Ленинград – снова героиней. Ну, вы, наверное, даже лучше знаете, что было в те времена.
Мой отец приехал из Чехословакии изучать ядерную физику. Родители встретились, поженились. Затем родился я, и они переехали со мной в Чехословакию. Вскоре начался настоящий ад… В 1968-м году мне было четыре года, когда же я пошел в школу, то вынужден был там постоянно сражаться за свое достоинство – я ведь родился в СССР, моя мама говорила по-русски, была из Ленинграда, и к тому же, от дедушки, ей передались азиатские черты лица.
Мне удалось пережить весь этот ежедневный бытовой террор, но я никогда не чувствовал Центральную Европу своим домом. Каждый год, каждое лето мама старалась отвезти меня в Ленинград к бабушке, которая целый год откладывала деньги, чтобы побаловать внука и поводить его по театрам и музеям, чтобы сводить меня на балет или в оперу. Она жила в комнате в коммунальной квартире в Зеленогорске, на берегу Финского залива. Я каждый год считал дни, оставшиеся до лета. Обе женщины, мама и бабушка, с детства много рассказывали мне об ужасах войны. Несмотря на то, что все эти ужасы войны могут травмировать психику ребенка, эти рассказы помогли мне начать писать уже в шесть лет. Мой папа, посвятивший себя науке, стал вбивать мне в голову теорию относительности сразу же, как только я научился читать. Таким образом, меня с детства словно бы зажало в тиски между центральноевропейской и русской культурой и, но мне удалось как-то совладать с этим.
...Как ни странно это звучит, я не имею абсолютно никаких связей с Россией.
Несмотря на всё мое неприятие американской политической и социальной системы, я все же благодарен городу Нью-Йорк, который на долгие годы стал моим домом – потому что в Нью-Йорке никого не волнует ваше происхождение и национальность. Здесь никто не предъявляет претензий по поводу «чистоты крови» и т. д."
В другой публикации (http://www.counterpunch.org/2015/05/08/to-be-russian/) он сообщает больше подробностей том деде, который "занимал какую-то должность в правительстве". Поскольку статья эта воспевает благотворную роль Советов для всего мира, то автор деликатно умалчивает обстоятельства смерти своего деда, зато раскрывает его этничность. В предыдущей публикации он уверял, что не знает его национальности. В зависимости от аудитории нарратив меняется.
"I am Russian. I was born in Russia, and my mother is half Russian and half Chinese. But even my Chinese part comes from Kazakhstan, from a former Soviet republic. My grandfather, Hussein, was a top ‘commissar’, equivalent to a cabinet minister, an ethnic Chinese, a linguist, a man who died many decades before I was born.
I grew up in Czechoslovakia. My father, a scientist, comes from Europe. Since an early age I lived in New York, but then I hit the road, and never stopped until now. I am an internationalist. But deep inside, I am Russian.
I don’t know whether I qualify to be a Russian."
Почему человеку не жилось в Чехословакии, он пояснил, а вот зачем борцу с империализмом понадобилось переезжать в Нью-Йорк и натурализоваться в американские граждане, осталось непроясненным.
"– Я родился в Ленинграде. Моя бабушка по матери была русской, а дед – из Казахстана (я не знаю, какой национальности, но черты лица у него были монголоидные) – он был лингвистом, затем занимал какую-то должность в правительстве. Как раз перед войной его расстреляли, как «врага народа». Потом началась война – во время Блокады бабушка пошла рыть противотанковые окопы на подступах к Ленинграду. Она была очень красивой, мужественной и упорной женщиной. Была несколько раз награждена за доблесть при обороне Ленинграда, но вскоре после войны была арестована, как жена «врага народа». Моя мама едва не умерла во время Блокады (почти все ее родственники умерли). Когда бабушку арестовали, мама осталась одна, но затем последовала «реабилитация» и бабушка вернулась в Ленинград – снова героиней. Ну, вы, наверное, даже лучше знаете, что было в те времена.
Мой отец приехал из Чехословакии изучать ядерную физику. Родители встретились, поженились. Затем родился я, и они переехали со мной в Чехословакию. Вскоре начался настоящий ад… В 1968-м году мне было четыре года, когда же я пошел в школу, то вынужден был там постоянно сражаться за свое достоинство – я ведь родился в СССР, моя мама говорила по-русски, была из Ленинграда, и к тому же, от дедушки, ей передались азиатские черты лица.
Мне удалось пережить весь этот ежедневный бытовой террор, но я никогда не чувствовал Центральную Европу своим домом. Каждый год, каждое лето мама старалась отвезти меня в Ленинград к бабушке, которая целый год откладывала деньги, чтобы побаловать внука и поводить его по театрам и музеям, чтобы сводить меня на балет или в оперу. Она жила в комнате в коммунальной квартире в Зеленогорске, на берегу Финского залива. Я каждый год считал дни, оставшиеся до лета. Обе женщины, мама и бабушка, с детства много рассказывали мне об ужасах войны. Несмотря на то, что все эти ужасы войны могут травмировать психику ребенка, эти рассказы помогли мне начать писать уже в шесть лет. Мой папа, посвятивший себя науке, стал вбивать мне в голову теорию относительности сразу же, как только я научился читать. Таким образом, меня с детства словно бы зажало в тиски между центральноевропейской и русской культурой и, но мне удалось как-то совладать с этим.
...Как ни странно это звучит, я не имею абсолютно никаких связей с Россией.
Несмотря на всё мое неприятие американской политической и социальной системы, я все же благодарен городу Нью-Йорк, который на долгие годы стал моим домом – потому что в Нью-Йорке никого не волнует ваше происхождение и национальность. Здесь никто не предъявляет претензий по поводу «чистоты крови» и т. д."
В другой публикации (http://www.counterpunch.org/2015/05/08/to-be-russian/) он сообщает больше подробностей том деде, который "занимал какую-то должность в правительстве". Поскольку статья эта воспевает благотворную роль Советов для всего мира, то автор деликатно умалчивает обстоятельства смерти своего деда, зато раскрывает его этничность. В предыдущей публикации он уверял, что не знает его национальности. В зависимости от аудитории нарратив меняется.
"I am Russian. I was born in Russia, and my mother is half Russian and half Chinese. But even my Chinese part comes from Kazakhstan, from a former Soviet republic. My grandfather, Hussein, was a top ‘commissar’, equivalent to a cabinet minister, an ethnic Chinese, a linguist, a man who died many decades before I was born.
I grew up in Czechoslovakia. My father, a scientist, comes from Europe. Since an early age I lived in New York, but then I hit the road, and never stopped until now. I am an internationalist. But deep inside, I am Russian.
I don’t know whether I qualify to be a Russian."
Почему человеку не жилось в Чехословакии, он пояснил, а вот зачем борцу с империализмом понадобилось переезжать в Нью-Йорк и натурализоваться в американские граждане, осталось непроясненным.