urpflanze | Она хотела пустить танки под откос

Журналистка Анна Гаврилова-Голембовская (1988 г.р.) о себе говорит так: "Я пропагандистка - да... А для меня, что наезды на СВО, что наезды на животных - как красная тряпка для быка. Ну не нужно трогать Анечкино святое, как говорится.) (https://vk.com/wall113668256_9634).
"Дитя двух культур. Девочка, в крови которой смешались гены двух братских народов: папа русский, мама украинка. Анна — магистр русской филологии, окончила Донецкий национальный университет, преподавала русский язык. В то же время обожает украинскую литературу, свободно общается на «мове» и до начала СВО носила вышиванки: «потому что безумно красиво». А на её машине гордо красуется символ спецоперации, буква V. Анна работает в телекомпании «Липецкое время», ведёт несколько программ. Уже много раз ездила в зону СВО, в том числе дважды — «за ленточку».

— Я считаю это своим долгом, — говорит Анна. — Если честно, чувствую какую-то вину за то, что наша семья не осталась в Донецке. А всех, кто там остался, считаю героями.

Анна вспоминает: известие о начале СВО её семья встретила аплодисментами и словами: «Наконец-то!»

— Не подумайте, что мы кровожадные. Просто ужасно раздражает всё это: «Нет войне, зачем Россия туда полезла?», — объясняет журналист. — Вы что, не понимаете, что если бы туда не зашли, то война была бы уже здесь, на этой территории? Для меня начало СВО означает начало великого подъёма России. Я ни на секунду не сомневаюсь, что Россия победит. У меня нет ненависти к украинцам. К азовцам и нацистам — да. Для них нужен трибунал и пожизненное наказание. А к тем, кого сейчас гребут как пушечное мясо, у меня только сочувствие.

Анна делает репортажи из воинских частей и прифронтовых госпиталей. Гордится интервью с легендарным Героем ДНР Ахрой Авидзбой. У неё есть специальное обмундирование: камуфляжная горка с шевроном «Вооружённые микрофоном силы России». Рассказывает: во время поездок уже не реагирует ни на сгоревшую технику, ни на разрушенные дома. Но одна картинка тронула её до слёз.

— Руины Мариуполя. Домов нет, дорог нет, всё серое. И идёт пара: молоденькие мальчик с девочкой. Держатся за руки и улыбаются. Вот это меня потрясло. Эти тяга к жизни и способность найти в себе силы жить дальше." (https://perviynomer.ru/2023/05/pero-priravnyat-k-shtyku/)
"— Бабушка с дедушкой жили в деревне под Киевом. Каждое лето я ездила к ним — этакая девчонка из Донецка, шпарила на двух языках, — с теплом в голосе вспоминает Аня. — Местная молодёжь тянулась ко мне, ребята говорили: «О, крутая!» Но после первого майдана всё перевернулось. Когда я ехала, как обычно, к родным в деревню, то на всём пути опасалась говорить по-русски. Из-за этого легко можно было «отхватить»…

И семье Ани, и другим русскоговорящим семьям приходилось постоянно контролировать себя, общаться только на украинском языке, чтобы не провоцировать негативно настроенных людей.
...
— Моя бабушка часто вспоминала о своей молодости, — рассказывает Аня. — Она жила и училась на Западной Украине, и тогда у всех было прекрасное отношение к русскоговорящим. Да, от определённых элементов оно могло быть предвзятым и откровенно плохим, но это единичные случаи. А потом, после развала Советского Союза, всё пошло по наклонной. Конечно, не без вмешательства Запада. Эту неприязнь настолько раскрутили, что жители боялись говорить по-русски.

2014 год стал переломным для Голембовских. В августе начались первые обстрелы.
...
Дом бабушки и дедушки располагался рядом с железной дорогой, ведущей из Киева в Донецк. Но и дорога, по которой когда-то беспечной девчонкой ездила на каникулы Аня, стала опасной.

— Глубоко в память врезалась картинка. Стою возле нашего дома, смотрю на рельсы. А по ним тянутся длинные составы с военной техникой… Это очень жутко. Единственное, чего хотелось в те мгновения, — пустить под откос все эти танки. Чтобы не было обстрелов, гибели людей, — признаётся Аня.
...

В Россию семья отправилась на нескольких машинах. Причём родители Ани, когда выезжали из Донецка, сначала свернули не в ту сторону. В одной из деревень у них пробило колесо. — Местный мужчина предложил им помощь, впустил в дом. И лишь за столом, в разговоре, папа с мамой поняли, что попали к «Правому сектору» (экстремистская организация, запрещённая на территории России. — Прим. ред.). Не знаю, как они смогли выехать оттуда живыми, это было очень опасно. К счастью, повезло."
Чудесное спасение из рук "Правого сектора" впечатляет.